О ДУХАХ:   АМБАРНИК  -  АНЧУТКА  -  АУКА  -   БАДНЯК  -  БАННИК  -  БЕЛУН  -  БЕРЕНДЕЙ  -  ВОДЯНОЙ  -  ВОСТРУХА  -  ЖЕЛЯ, ЖУРБА, КРУЧИНА  -  КИКИМОРА  -  КОРОВНИЦА  -  ЛЕШИЙ  -  ЛИХО ОДНОГЛАЗОЕ  -  КУМАХА-ЛИХОРАДКА  -  ПОЛЕВИК  -  РОДОМЫСЛ  -  УД

ПОЛЕВИК

Например, хлеб-жито сеяли только мужчины, несшие посевное зерно в особых мешках, скроенных из старых штанов. Тем самым они как-бы заключали "священный брак" со вспаханным полем, и ни одна женщина при этом присутствовать не смела. А вот репа считалась "женской" культурой.  И женщины сеяли ее, стараясь передать Земле часть своей детородной силы.

Иногда люди  встречали в поле старичка, невзрачного с виду и донельзя сопливого. Старичок просил прохожего утереть ему нос. И если не брезговал человек, в руке у него неожиданно оказывался кошель серебра, а старичок-Полевик исчезал. Таким образом наши предки выражали простую мысль, что Земля щедро одаривает лишь тех, кто не  боится выпачкать рук.

Крестьяне Тульской губернии полагали, что мохнатые полевики или луговики обитают под землей, в норах, но выходят оттуда в полдень и перед заходом солнца. В это время они опасны, могут «навеять на человека болезнь, лихорадку. «Коли в белом видела, значит, полевой это» (Новг.); «Вот сваты-то ехали-ехали, да вдруг и вздумал над ними подшутить полевик» [Максимов, 1903].

Полевик – существо многоликое: он олицетворенное поле, наг и черен, как земля, с разноцветными глазами и «волосами-травой» (Орл.); полевой «весь в белом», насылает ветер, «так и дует да свищет» (Новг.); он «молодой мужик с очень длинными ногами. Очень быстро бегает. На голове у него рожки, глаза навыкат, хвост. На конце хвоста – кисть, которой он поднимает пыль, если не хочет, чтоб его видели. Покрыт шерстью огненного цвета, поэтому при быстром передвижении кажется человеку промелькнувшей искрой. Он наблюдает за травой и хлебными растениями. Ему приписывают изобретение спиртных напитков.

Полевики бывают видимы в летние лунные ночи и в жаркие летние дни, когда воздух бывает сильно раскален» (Волог.). Так же стремителен полевик и в поверьях Ярославской, Тульской губерний: то он всадник, «здоровенный малый на сером коне», который может переехать уснувшего на меже человека (Тульск.), то кучер на быстрой тройке, проносящейся по селу перед пожаром (Яросл,); о появлении полевиков свидетельствуют «бегающие огоньки», пение, хлопанье, свист (Яросл.); полевики, луговики, колодезники похожи на лешего и покрыты лохматой шерстью, «их можно видеть в двенадцать часов дня и перед закатом солнца. Опасно спать человеку перед закатом солнца и в полдень, так как духи эти выходят из нор и наводят на тех, кто спит, еще более крепкий сон и напускают разные лихорадки и другие тяжелые болезни» (Тульск.). Также в полдень можно видеть или слышать полевиков и по поверьям Орловщины, Новгородчины.

Очевидно, что полевик, полевой связан с ветром, огнем (искрами пламени) и движением солнца, с полднем и временем летнего расцвета земли. Он персонифицированный полдневный летний свет и жар, способствующий росту хлебов, но оборачивающийся и пожаром.

Облик полевого сливается то с обликом полуденного духа, то с обликом межевого, охраняющего межи, границы полей. По поверьям, полевики часто встречаются именно у межевых ям. Спать здесь нельзя и потому, что дети полевиков («межевички» и «луговики») бегают по межам и ловят птиц родителям в пищу, а лежащего на меже могут задушить [Максимов, 1903]. На Ярославщине считали, что полевики любят появляться у ям, на перекрестках.

Видимо, такому полевику-межевику и оставляли в ночь под Духов день приношения в поле, у рвов: пару яиц и краденого («чтобы никто не видел») безголосого петуха, иначе «полевик истребит весь скот» (Орл.).

Полевик-межевик – «подземный хозяин», обитающий у межевых ям, рвов; он влияет не столько на само поле, сколько на благополучие людей (может «навести» болезнь, погубить скот). На Вологодчине скот поручали попечению полевых «хозяев», «полевого хозяина батюшки», «полевой хозяйки матушки».

Образ полевого в поверьях размыт. Ярославцы по окончании жатвы несколько несжатых колосьев связывали и с поклоном оставляли полевому «хозяину». Во многих районах России этот обряд именовался «завивание бороды» (бороды Волоса, св. Ильи, св. Николая, от которых также зависели урожай, плодородие). Очевидно, что колосья в подобных обрядах не столько «борода человека», сколько «борода» самого поля. Возможно, что более или менее определенный образ полевого хозяина не сложился в верованиях русских крестьян и потому, что в XIX в. и вплоть до начала XX в. они продолжали почитать живым существом, дарующим урожай, самую землю, поле; отмечали праздники, «именины» Земли, приносили ей дары. Поэтому образ полевика – «живого поля», с одной стороны, размыт, как и облик волнующейся нивы, а с другой – оттеснен другими «хозяевами» полей и плодородия – Пресвятой Богородицей, святыми Ильей и Николаем.
Появляющийся на межах, перекрестках, обочинах дорог, у рвов и ям полевой любит «шутить» над путниками: «водит», заставляет плутать, пугает (а иногда даже топит) людей, свистит, хлопает в ладоши, «мелькает искрами», кидается головешками.

«Это было лет пятнадцать назад, я была в гостях на родине, пробыла там целый вечер; часов около двенадцати собралась и поехала домой, мне дали в провожатые работника Егора, ехать нам было верст шесть. Это было зимой, на Святках. Не доезжая до деревни версты полторы, вдруг видим, что недалеко от нас в стороне, в мелком лесочке, разложен огонь и круг этого огня народ – несколько человек. Мы оба смотрим в ту сторону и вдруг видим, что из лесу к нам какой-то шар величиной с голову, и как раз лошадь наша запнулась об этот шар и запуталась. Мы видим, что этот шар рассыпается на огненные искры. Завертки у оглобель саней как не бывало, будто кто нарочно их обрубил. Мы до такой степени оба с работником перепугались, не можем слова выговорить. Кой-как одну завертку кушаком привязали, а другую оглоблю работник держал в руках, пока не доехали до поля. Тут уж кое-как работник привязал и другую завертку, и доехали до Большого Двора, а тут и перекрестились: «Слава тебе Господи!» рядом и наш дом. Работнику наказывали только меня проводить да сейчас же вернуться назад, да где тут, мы так испугались, да хоть что дай, так не пошел бы он домой ночью... Вот поутру, идя домой, он зашел и на то место, где мы видели сидящих людей, – нет, никакого следу не оказалось, а на том месте, где споткнулась лошадь, только и остался след. Полагаю, что над нами пошутила нечистая сила – полевики грелись да говенькой [головней] в нас и пустили» (Новг.).

В повествовании из Рязанской губернии полевой, сидя на кочке, «ковыряет» лапти. В целом же рассказов о встречах с полевиками в XIX и особенно в XX в. записано значительно меньше, чем о встречах с лешими, водяными.

В последнем снопе – последний приют Полевика. Потому и особый почет этому снопу – его наряжают и оставляют в поле до будущей весны. В некоторых землях, наряженный сноп несут с песнями в деревню, или переносят в житницу, где хранят до нового сева, чтобы, засеяв вытрясенные из него зерна, дать возможность возродится Полевику в новых всходах.

Супругой Полевика является Полуденица (Полудница).